Нет. Не боюсь.

[me_geneva]

 - Вы идете по жизни в поисках красоты, величия, благородных свершений. И что находите в итоге? Вы видите повсюду лишь всякую хитрую механику, чтобы делать шикарные авто да пружинные матрасы.

- А что плохого в этих матрасах? — спросил мужчина, похожий на водителя грузовика.

- Не обращайте на него внимания, леди. Он любит разговаривать сам с собой. Он вовсе не хочет вас обидеть.

- Единственный человеческий талант заключается в подлом коварстве и хитрости, направленных на удовлетворение потребностей плоти, — сказал старый бродяга.

- Для этого особого ума не надо. Не верьте россказням о разуме, душе, идеалах и неограниченных возможностях человека.

- А я в них и не верю, — сказал молодой парень в драном пальто, сидевший в конце стойки. У него было такое выражение лица, словно он испытал на своем веку все горести и тяготы жизни.

- Душа… — продолжал между тем бродяга.

- В производстве и в сексе нет никакой души. А что еще волнует человека? Материя - вот все, что он знает и о чем печется. Свидетельство тому - всемогущая промышленность, являющаяся единственным достижением нашей мнимой цивилизации и созданная вульгарными материалистами с интересами и моралью свиней. Чтобы собрать на конвейере десятитонный грузовик, мораль не нужна.

- А что такое мораль? — спросила Дэгни.

- Критерий, по которому отличают истинное от ложного, способность видеть правду, преданность идеалам добра, честность и готовность во что бы то ни стало, любой ценой отстоять их. Но где сейчас такое найдешь?

- Кто такой Джон Галт? – усмехнулся молодой парень. Дэгни пила кофе, с удовольствием ощущая, как горячая жидкость растекается по жилам, вливая в них жизнь.

- Могу рассказать, кто он такой, – проронил щуплый бродяга в надвинутой на глаза шляпе.

- Я знаю.

Его никто не услышал и не обратил на него ни малейшего внимания. Молодой парень сидел, уставившись на Дэгни напряженным, бессмысленным взглядом.

- Вы не боитесь, - вдруг произнес он категорично и отрывисто, но с ноткой удивления.

Дэгни посмотрела на него.

– Нет, – сказала она, – не боюсь.